Мне довелось подержать в руках замечательную книгу Н. Е. Эфроса ""На дне": Пьеса Максима Горького в постановке Московского Художественного театра» (М.: Гос. изд.-во.; Художественное издательство «Светозар», 1923). Её качество потрясает, особенно с учётом года издания. Но, конечно, попалась она мне не случайно. В ней есть два обращения к имени Анненского, что само по себе не удивительно, поскольку пьеса вызвала одно из его "отражений" 1906 года. Удивительно другое. Первое обращение обошлось без самого имени. Как будто "Книга отражений" и её автор были настолько хорошо известны читателям в 1923 году, что имя можно было не называть. Н. Е. Эфрос так цитирует и комментирует слова Анненского, стр. 67:
"К изображению Горького подводит -- очень верно про него писал автор "Книги Отражений", -- не цепкая наблюдательность, а идейные запросы его чуткой артистической природы". И ещё меткое замечание автора той же книги: "После Достоевского Горький, по-моему, самый резко выраженный русский символист." Не конкретность образа его интересует в первую и главную очередь, но символический характер этого образа, то широкое, объемлющее, что глядит из данной конкретности.
Но на стр. 69 Н. Е. Эфрос, не соглашаясь с позицией Анненского, имя всё-таки называет:
Уже цитировавшийся Иннокентий Анненский, в начале своего этюда о пьесе Горького, радуется, что не видел спектакля, что может "пользоваться текстом Горького без театрального комментария, без навязанных и ярких, но деспотически ограничивающих концепцию поэта сценических иллюзий." Эти "театральные иллюзии" были в полной мере -- горьковские и отнюдь не ограничивали "коцепцию поэта", напротив -- только давали ей ещё большую силу и широту. Не было никакой "коллизии между поэзией и сценой". И "творческая индивидуальность каждого артиста" не вступала в противоречие с творческой индивидуальностью поэта, но вливалась в нее, сливалась в одно, как всегда бывает в подлинно художественном спектакле.
Не очень убедительно. И никакой "радости" в тексте Анненского нет; его позиция целесообразна и чётко аргументирована. Он отстраняется от того, что "мешает думать", думать над "словом как внушающим символом", а не над "словом как интонацией и жестом". По-моему, Н. Е. Эфрос в это не вник.
Добавлю, речь идёт о спектакле, поставленном впервые 18 декабря 1902 года и игравшимся много раз до августа 1905 года, когда статья Анненского была написана (об этом он говорит в письме А. В. Бородиной). Конечно, Анненский знал о большом успехе спектакля ("Вероятно, ее играли превосходно"). Может быть, этот успех и вызвал анненское "отражение".